Что такое ЧАНЬ («Цзэн» по-японски)? Ответить на этот вопрос однозначно не так просто. Более того, некоторые утверждают, что это невозможно выразить устным словом или письменным знаком. Стоит лишь начать говорить об этом, как в то же мгновение ЧАНЬ перестает существовать, теряется весь смысл. Хотя ЧАНЬ – это нечто, что находится за пределами слов и понятий, тем не менее, это не является чем–то таким, что невозможно выразить ни словом, ни жестом. Для того, чтобы ввести читателя в мир ЧАНЬ у нас нет иного пути, как прибегнуть к помощи языка, переводя с древнекитайского на русский. Вот почему о ЧАНЬ написано так много книг и так много слов уже сказано по этому поводу на большинстве языках мира.
Итак, что же такое ЧАНЬ? Цзэн, более знакомое европейцам японское произношение китайского слова «чань», означает санскритский термин dhyana (медитация, созерцание). Хотя все три слова идентичны, практическая реализация ЧАНЬ не имеет ничего общего с пассивной практикой медитации dhyana. Действительно, довольно сложно описать ЧАНЬ при помощи слов. Вот почему одни называют это мистическим опытом или таинством, а другие просто считают ЧАНЬ мистицизмом. Если ЧАНЬ на самом деле является проявлением мистического опыта человека, тогда это – прямой путь к познанию мира природы и места человека в нем. Если это таинство, тогда, ничто иное, как абсолютная Пустота. Если ЧАНЬ – мистицизм, то в таком случае, оно является краеугольным камнем всех доктрин, учений, философий и религиозных воззрений человечества, источником любой мысли. Чтобы дать определение ЧАНЬ и понять что же это такое на самом деле, мы пытаемся прибегнуть к таким понятиям, как мистический опыт, таинство, божественность, и поставить их рядом с термином «ЧАНЬ». Однако, это вовсе не означает, что таким образом эти слова могут помочь нам познать истинный смысл того, что стоит за этим словом. Вот почему ЧАНЬ не имеет ничего общего ни с мистическим опытом, ни с таинством, ни с божественным началом, ибо ЧАНЬ – это только ЧАНЬ, ни больше и ни меньше.
ЧАНЬ берет свое начало от самых корней решения той или иной проблемы, источником которых всегда является сам индивидуум. В тот момент, когда Вы узнаете, кем являетесь в действительности, Ваше «я» или эго исчезнет одновременно с этим пониманием. Это новое знание о самом себе мы называем «самосовершенствованием» или постижением собственной природы, благодаря чему Вы обретаете способность решать свои проблемы. До тех пор, пока Вы сами не совершенны, окружающая среда кажется Вам такой же несовершенной. Это напоминает зеркало с изогнутой поверхностью, в котором все отражения являются искаженными. В Чаньской литературе часто встречается образ изображающий поверхность воды, в ряби которой отраженная луна никогда не бывает идеально круглой. Поэтому, с точки зрения ЧАНЬ, главной причиной всех поражений и неудач человека является отнюдь не сложные условия окружающего мира, в котором он живет, но его непонимание собственной природы, самого себя.
Чаньская практика помогает устранять собственное «я». Речь идет не только об эгоистичном, малом «я», но о «Я» с большой буквы, которое в философии называется «правдой» или «сущностью бытия». Только тогда обретается абсолютная свобода. Таким образом адепт ЧАНЬ, будь–то практикующий врач или юрист, журналист или разнорабочий, не воспринимает собственную ответственность, как непосильное бремя и не чувствует на себе тяжелого давления жизни. Наоборот, он чувствует, что является носителем жизненной силы, которую полностью реализует в своей каждодневной деятельности. Это и есть выражение абсолютной свободы. Так жизнь адепта ЧАНЬ становится полноценной, счастливой и открытой для всего мира, ибо в ней перестает быть страх. Причиной этому служит сама практика ЧАНЬ, которая непрерывно обеспечивает его инструментами для раскопок «древнего храма мудрости», лежащего под толщами песка и земли. Чем глубже он проникает в недра земли, тем выше мудрость, которую практикующей ЧАНЬ постигает на собственном опыте.
